Денис Голованов: "Я растворился в жизни Марата"

Личный тренер и друг в одном лице.

Одиночество — такова участь практически каждого прославленного теннисиста. Это только со стороны его жизнь кажется бурным праздником. Засыпает в одной стране, просыпается в другой. Тренировки, турниры, поражения, успехи. Всюду поклонники. В крови сплошной адреналин...
Вот только выплеснуть, что накипело, бывает некому. Игроку трудно найти личного тренера, который неотлучно ездил бы вслед за ним по свету, забыл о собственной личной жизни и растворился в чужой. Не случайно Марат Сафин так долго оставался один. За последнее время сменил уже пять тренеров. Ритм, в котором живет игрок такого класса, выдержать практически невозможно.
И вот накануне финала в Берси Марат решил предложить эту работу своему другу детства Денису Голованову, которого знает лет с десяти...
С Денисом я познакомилась в Буэнос-Айресе. Как раз накануне матча Кубка Дэвиса ребята отмечали его день рождения в Майами. В Аргентину все прилетели в отличном настроении, и вдруг Сафин повреждает надкостницу на первой же тренировке. Денис с трудом это пережил. Личный тренер и друг в одном лице — ничего удивительного, что все проблемы Марата он воспринимает как свои собственные...
— Скажите, Марат обратился к вам за помощью больше как друг, или предложение стать его личным тренером было чисто деловым?
— Думаю, больше как друг. Вы не представляете, что такое ездить повсюду одному. Насколько это тяжело. Но я ведь знаю Марата с самого детства — лет с десяти. Мы всегда очень дружили, часто перезванивались. И вот однажды, когда Марату надо было лететь на турнир в Шанхай — это было непосредственно перед прошлогодним финалом в Париже, — я почувствовал, что ему как-то не по себе, и предложил поехать вместе с ним, чтобы хоть как-то поддержать. Конечно, тогда я не думал ни о какой тренерской работе. Мне бы в голову не пришло предложить игроку такого уровня подобные услуги. Но сразу после финала там же, в “Берси”, Марат вдруг сам заговорил об этом. Предложил мне поработать с ним хотя бы год, а там посмотрим.
— Вы сразу согласились?
— Не сразу. Это было трудное решение. Мне ведь было всего 23 года. К тому же я сам хотел играть и так резко менять род деятельности, честно говоря, не планировал.
— И все же пошли на это?
— Да, потому что в свое время Марат тоже очень мне помог. Я просто не мог подвести его. Понимал, что просто должен ему помочь, потому что сам отчасти вынужден был уйти из тенниса из-за отсутствия тренера, которого на самом деле очень трудно найти. И если уж для Марата это оказалось такой проблемой...
— Что означало для вас такое решение?
— Полный отказ от личной жизни. Я должен был раствориться в жизни Марата, и я это сделал.
— Простите за нескромный вопрос — а как же ваша собственная семья?
— Жены у меня нет. Иначе я с трудом представляю, как смог бы не появляться дома по нескольку месяцев. Я же езжу с Маратом абсолютно на все турниры, полностью организую его тренировочный процесс.
— Как вы считаете, Марат изменился за последние три года?
— Конечно. Повзрослел. И устал. Тем более что посыпались эти бесконечные травмы — то плечо, то кисть, то нога! Он столько турниров мог выиграть, но вынужден был сниматься с них.
— Как будто и вправду кто-то его сглазил...
— Мы с Маратом говорили об этом. Может, действительно стоит что-то предпринять.
— Как думаете, Марата устраивает сегодняшнее положение вещей — исключая травмы, конечно?
— Не думаю. Естественно, он хочет стать лучшим, но все слишком непросто. Особенно после того, как один раз уже становишься первой ракеткой. Дело в том, что, когда в твоей жизни еще ничего нет, психологически добиваться успеха гораздо проще. Заставить себя добиваться всего второй раз гораздо тяжелее. Как же хочется, чтобы прошла наконец эта черная полоса и все у Марата наладилось! Верю, что так и будет.

Московский Комсомолец
11.04.2003

Елена ШПИЗ, Буэнос-Айрес — Москва

:: Вернуться к списку интервью и статей ::